«О первом историке Полтавского посёлка». Александр Ярошецкий
Александр Ярошецкий
О первом историке Полтавского посёлка
Николай Михайлович Чернавский (1872—1940 гг.),
Н.М. Чернавский.
известный уральский историк, автор двухтомного труда «Оренбургская епархия в прошлом её и настоящем», основатель Челябинского архива (1921), считается первым серьёзным историком, изучавшим прошлое г. Челябинска. И он же является первым историком Полтавского поселка Великопетровской станицы Верхнеуральского уезда Оренбургской губернии, родившись здесь 28 января (10 февраля по новому стилю) 1872 г. в семье священника Михаила Чернавского. Первая опубликованная статья студента Казанской духовной академии Николая Чернавского «О сборщиках пожертвований на храмы» появилась 15 апреля 1895 г. в «Оренбургских епархиальных ведомостях». И эта первая статья посвящена его малой родине – Полтавскому казачьему поселку. Здесь Николай родился, прожил первые 9 лет своей жизни до поступления в Челябинское духовное училище в 1881 г. и приезжал сюда регулярно на каникулы в родительский дом в течении ещё 10 лет (до 1891 г.). После окончания духовного училища в Челябинске в 1886 г., он в том же году поступил на учёбу в Оренбургскую духовную семинарию и успешно закончил её в 1892 г. В 1892 г. поступил в духовную академию в г. Казани. В 1896 г. окончил миссионерско-татарское отделение восточного факультета Казанской духовной академии со степенью кандидата богословия. С 1895 г. начинает публиковать историко-статистические статьи (очерки) в газете «Оренбургские епархиальные ведомости».
Начать нужно с его предков и родителей. Род Чернавских издревле проживал в Смоленской губернии. К духовному сословию относились оба деда историка, обе бабки, многочисленные дядьки и тетки. Отец будущего известного историка — Михаил Антонович Чернавский (1841—1903 гг.) — окончил сначала Вяземское духовное училище, потом Смоленскую духовную семинарию 15 июля 1863 г. с аттестатом по 2-му разряду воспитанников одним из последних (т.е. учился слабо). Получить «хорошее место» с таким аттестатом было сложно, поэтому он откликнулся на призыв Преосвященного Антония (Радонежского), епископа Оренбургского и Уральского, обращенный к выпускникам семинарии с предложением занять священнические места в далекой Оренбургской епархии. Женившись 17 августа 1864 г. на дочери дьячка Евдокии Ивановне Соколовой и «получив в приданое 400 рублей и 110 рублей на первоначальные расходы при просватании», направился в Оренбургский край[1]. 1 ноября 1864 г. Преосвященным Варлаамом (Денисовым), епископом Оренбургским и Уральским, он был рукоположен во священники Верхнеуральского уезда в завод Кагинский. На этом своем первом приходе о. Михаил прослужил 4 года. 10 декабря 1868 г. Преосвященным Митрофаном (Вицинским), епископом Оренбургским и Уральским, по ходатайству благочинного протоиерея Высоцкого определён в отряд Верхнекизильский Верхнеуральского уезда. 15 января 1871 г. Преосвященным Митрофаном (Вицинским) по рапорту благочинного священника Агишева иерей Михаил Чернавский перемещён в Полтавский поселок Верхнеуральского уезда. Здесь за ревностное исполнение своих обязанностей и благоповедение награждён набедренником 19 ноября 1871 г.
В клировой ведомости Казанско-Богородицкой церкви Полтавского поселка за 1873 г. отмечено, что в семействе у него: жена Евдокия Иванова (29 лет), сын их Николай (2-х лет), «своячина его», т.е. сестра жены — Пелагея Иванова Соколова (48 лет). Благочинным священником Иоанном Покрываловым (настоятелем церкви Кулевчинского посёлка) записано, что священник Михаил Чернавский «поведения очень хорошего, очень усерден к отправлению богослужений и исправлению христианских треб, судим и штрафован не был, все члены семейства его поведения хорошего. Цензору представлял 6 проповедей»[2].
Второй по счёту настоятель Полтавского прихода Михаил Чернавский прослужил на этом месте 20 лет, с января 1871 г. по январь 1891 г., самый длительный срок своего священнического служения на одном приходе. 20 лет на одном приходе – это целая жизнь! Интересно отметить, что у семейной четы Чернавских долго не было своих детей – около 8 лет. И можно предположить, что это заставило родителей более усердно молиться о даровании ребёнка. И вот, в начале 1872 г. появляется долгожданный вымоленный первенец – Николай. И далее рождаются ещё трое детей: сын Иоанн, дочери Евдокия и Анфия. В клировой ведомости Казанско-Богородицкой церкви Полтавского поселка за 1881 г. записано, что о. Михаилу – 40 лет, его жене – 37 лет, их детям: Николаю – 9 лет, Иоанну – 7 лет, Евдокии – 6 лет, Анфии – 2 года[3].
Судя по записям в клировых ведомостях, иерей Михаил Чернавский был авторитетный, заслуженный священник, активный проповедник и катехизатор, имеющий немало благодарностей со стороны Духовного начальства. Назначался благочинным священником 16-го благочиннического округа и исполнял эту должность с 11 декабря 1881 г. по 13 апреля 1885 г. По собственному прошению был освобожден от очень ответственной и хлопотной должности. Многократно назначался катехизатором и членом Благочиннического Совета. Но это лицевая сторона медали. А есть и обратная сторона.
Священник Михаил Чернавский два раза находился под следствием Оренбургской Духовной консистории в связи с жалобами со стороны прихожан. В Государственном архиве Оренбургской области (ГАОО) есть 2 следственных дела на о. Михаила Чернавского. Первое дело было заведено 4 февраля 1888 г. после жалобы на священника М. Чернавского и обвинения его в неблаговидных поступках со стороны полтавского казака и попечителя Полтавской поселковой женской школы Петра I-го Шерстобитова от 1 декабря 1887 г. Поддержали своими свидетельскими показаниями это обвинение только несколько казаков, большинство же полтавчан не пошло против настоятеля и он был оправдан[4]. В начале 1891 г. по прошению о. Михаила Чернавского он был переведён настоятелем в село Рыбкино Оренбургского уезда. Но и там на него поступила жалоба. В ГАОО хранится «Дело об увольнении с должности священника с. Рыбкино М. Чернавского за неисполнение служебных обязанностей и притеснение прихожан», начатое 20 января 1893 г.
В 1893 г. о. Михаил был переведён в село Ратчино, Оренбургского уезда, где прослужил около 5 лет. Именно в селе Ратчино в конце 1894 г., будучи студентом Казанской духовной академии, находясь у родителей, Николай Чернавский напишет свою первую статью о Полтавском казачьем поселке. Далее приводится начало этого интереснейшего рассказа «О сборщиках пожертвований на храмы»:
«В июне месяце прошлого года (в 1894 г.) мне пришлось встретиться со сборщиками подаяний на построение (сгоревшей в 1891 г.) церкви в поселке Полтавском, Великопетровской станицы, Верхнеуральского уезда – Иваном Завалишиным и Григорием Шерстобитовым. Прибыв в наше село Ратчино (Алексеевской волости, Оренбургского уезда), сборщики подъехали прямо к священническому дому, так как им известно было, что настоящий священник с. Ратчина, о. Михаил Чернавский, служил раньше около 20 лет в их Полтавском посёлке, и, конечно, приняты были с полным радушием… Интересно было видеть картину встречи прежнего батюшки со своими пасомыми: последние падали в ноги пред батюшкой и матушкой и, в полноте чувств, даже прослезились, а потом с чувством облобызались друг с другом. Прошло более трех лет с тех пор, как священник Чернавский вынужден был по семейным обстоятельствам переселиться из пос. Полтавского поближе к г. Оренбургу, но чуть не родственные чувства, связывавшие батюшку с прихожанами, сохранились, очевидно, во всей своей силе как в том, так и других. В начавшейся и неумолкаемо продолжаемой во все двухсуточное пребывание беседе с ними с живейшим интересом батюшка и матушка расспрашивали о многих из своих прежних прихожан, кто как из них живёт в настоящее время, какие произошли перемены в семейном состоянии и в хозяйстве их. Настоящий случай ясно показывал, что между священником и прихожанами сохраняется еще по селам полная родственная связь, связь именно отца и детей, пастыря и пасомых.
Один из сборщиков, Иван Завалишин, между прочим, уже в 4-й раз отправляется за сбором пожертвований. Пользуясь этим обстоятельством, я расспросил у него об успехе этого дела и добытыми таким образом сведениями и спешу поделиться с читателями…
На первый раз сборщики, в количестве двух человек, вышли из Полтавского поселка 4 июня прошлого года (1894 г.) и держали путь по направлению к гор. Кустанаю (Ново-Николаевску); отсюда чрез Усть-Уйскую станицу направились к г. Троицку, затем чрез Миясский завод прибыли в г. Верхне-Уральск и ближайшими селами 25 июля воротились домой, в Полтавский поселок. За 1,5 месяца они собрали и доставили, за необходимыми расходами на пути, 118 р. Такой сбор, насколько позволяют судить наши сведения, можно признать довольно значительным, и он весьма порадовал Полтавских жителей и возбудил в них очень понятную надежду, при продолжении сбора, на возможность значительного постороннего подкрепления, тем более, что свои местные средства, вследствие общего обеднения Полтавских жителей от пожара, не особенно велики…»
Над последней строчкой поставлена звездочка-сноска и в примечании к ней записаны весьма ценные сведения: «Полтавские богачи, имеющие в городских банках по несколько тысяч руб., почему-то до сих пор не делали значительных пожертвований на построение своего храма, — более 5 руб. никто не записывал; хотя справедливость и требует сказать, что некоторые из богатых казаков (особенно Новокрещеновы) оказывают большую материальную помощь беднякам-односельчанам при обзаведении их жильем и хозяйством… Только одна вдова, супруга майора Н.О. Быкова, проживающая в Полтавском поселке, Прасковья Герасимовна, женщина в высшей степени религиозная и благочестивая, не пропускающая ни одной церковной службы, пожертвовала из своих небольших сбережений 100 руб.»[5].
Статья «О сборщиках пожертвований на храмы». Н. М. Чернавский.
Указом Преосвященного Владимира (Соколовского), епископа Оренбургского и Уральского, от 9 декабря 1898 г. священники села Зобова, Оренбургского уезда, Иоанн Попов и села Ратчина Михаил Чернавский перемещены один на место другого[6]. И наконец, в 1901 г. он переведён был в слободу Куртамыш Челябинского уезда на место сына своего, священника Иоанна Чернавского, определившегося для продолжения образования в Казанскую духовную академию. Это был последний приход о. Михаила. Некролог о его смерти был опубликован в «Оренбургских епархиальных ведомостях» (№ 12, 1903 г.) за авторством его сына Николая Чернавского. Далее приводятся отрывки из Некролога:
«16 мая 1903 г. в 4-м часу утра, тихо скончался на 62-м году жизни после непродолжительной и довольно тяжёлой болезни – перерождения печени, священник слободы Куртамыша, состоявший на втором штате, М.А.Чернавский. С виду довольно пожилой и весь седой, покойный в общем отличался крепким здоровьем, хотя органический недуг уже давно назревал, а в последнее время, после уже Пасхи, неожиданно принял острое течение. Предполагалось произвести операцию, но надрез над печенью, произведенный врачем села Утяцкого Курганского уезда (в 60 верстах от Куртамыша) Сосуновым 10 мая показал, что печень уже никуда не годилась и положение больного было безнадежно. 11 мая Михаил Антонович привезён из села Утяцкого в Куртамыш уже совершенно больным, так что он не вставал с постели, а в последние два дня был без языка. (…) Похороны последовали в воскресенье, 18 мая, весьма торжественно. Отпевание совершилось соборно 7-мью священниками во главе с благочинным священником села Кинель о. А.И.Игумновым. Обширный Воскресенский храм был буквально переполнен и не мог вместить всех, так что многие стояли в ограде. Положен во гроб покойный в ограде Петропавловской церкви. Из наград имел набедренник (в 1871 г.) и камилавку (в 1902 г.). За отпеванием краткое слово о почившем сказал о. Ф.И.Карпов, настоятель Куртамышского прихода, отметив крайнюю простоту и отсутствие гордости в батюшке, отличавшимся большою доступностию и предупредительностию к прихожанам. Затем от лица семьи прощальное приветствие сказал сын почившего, студент духовной академии священник Иоанн Чернавский, засвидетельствовав о теплой вере усопшего и исполнительности его в службе церковной, а также потребам прихожан, которые он правил со всеусердием до последних дней, не взирая на болезнь»[7].
За 6 дней до смерти, 10 мая 1903 г. священник Михаил Чернавский оставил завещание, записанное сельским врачом больницы В.П. Сосуновым: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, я, (…) находясь в здравом уме и твердой памяти, (…) собственное мое движимое имущество – лошадь, корову, тарантас с пр., домашнюю утварь, одежду и пр., а также капитал в сберегательной кассе – (…) предоставляю в собственность своей жены – Евдокии Ивановны Чернавской»[8].
По воспоминаниям Николая Чернавского, характер у отца был крайне деспотичным. Нередко, забыв о сане, он отдавал дань «зеленому змию», после чего буянил. Приходилось прятаться. Особенно доставалось матушке Евдокии Ивановне. О ней у Николая Чернавского сохранились самые светлые воспоминания. Евдокия Ивановна (1841 -1913) была, по его мнению, удивительной женщиной, «на редкость умной, развитой (хотя малообразованной), гордой». Она любила своего первенца Николая, переживала за него и старалась быть рядом в самые трудные для него дни[9]. В «Автобиографии» Н.М. Чернавский написал: «Отец был человек недалёкий и крайне сварливый; мать – женщина даровитая, разумная и высокопорядочная»[10]. Евдокия Ивановна после смерти мужа переехала в г. Оренбург, где служили оба её сына – Николай Чернавский в духовном училище и священник Иоанн Чернавский. Её младший сын Иоанн станет впоследствии протоиереем, деятельным пастырем, проповедником и миссионером, присоединившим к Православию многих людей из старообрядчества, весьма заметной личностью в г. Оренбурге. Был в Оренбурге священником и ключарем Казанского кафедрального собора, Иоанно-Богословской церкви, с октября 1914 г. настоятелем Георгиевского войскового собора[11]. В июне 1913 г. Евдокия Ивановна скончалась в Оренбурге[12].
После окончания миссионерско-татарского отделения Казанской духовной академии, в дипломе, выданном Николаю Чернавскому 19 июля 1896 г., говорилось: «...в течение 4-х лет выслушал полный курс наук общеобразовательных и специальных и... представил сочинение под заглавием «Богословско-критический обзор мусульманского сочинения Таджуддина «Рисаля и Газизя», признанное Советом Академии заслуживающим степени кандидата богословия. Тогда же ему было сообщено, что «Н. Чернавский за воспитание в Академии на казённом содержании в продолжение 4-х лет обязан прослужить 6 лет в духовно-учебном ведомстве или же уплатить сему ведомству сполна и единовременно 760 руб. и за воспитание в Оренбургской духовной семинарии 322 руб. 50 коп., а всего – 1082 руб. 50 коп.»[13]. У сына сельского священника не было таких денег и он вынужден был поступить на службу, чтобы отработать положенный срок за полученное образование. Летом 1896 г. перспективный выпускник Николай Чернавский, как учёный миссионер получает высокую должность наблюдателя церковно-приходских школ в г. Кустанае Тургайской области. Но 27 января 1897 г. он уволился оттуда, не желая принимать священнический сан. Миссионер и священник из Николая Чернавского не получился. Хотя он обучался этому святому делу 15 лет, прошёл полный курс обучения от училища до академии. Но не было у него самого главного – духовного горения и призвания к этому высокому служению Богу. И далее он будет постоянно уклоняться от принятия сана. Николая Михайловича более интересовала научная историко-исследовательская деятельность. Церковь потеряла священника и миссионера, но зато появился историк, краевед и архивист. Вера в Бога у него охладела. Помимо личных факторов, на это решение и важный выбор, скорее всего повлияли неприглядный пример родного отца, а также неблагополучная атмосфера, которая была во многих духовно-учебных заведениях России. Ведь неслучайно из стен семинарий выходили революционеры разных партий – известные большевики (Иосиф Джугашвили, Микоян, Подвойский), меньшевики, анархисты, эсеры, либералы. Люди, предназначенные служению Церкви, часто становились материалистами и атеистами[14].
Николай Чернавский возвращается в Оренбург и работает в редакции «Оренбургской газеты». 27 июля 1897 г. поступает на должность учителя арифметики и географии, а также смотрителя в Оренбургское духовное училище. Он пишет статьи по церковной истории Оренбургского края, которые регулярно публикуются в «Оренбургских епархиальных ведомостях». Его очерки, посвященные населенным пунктам епархии («Село Ратчино», «Село Воздвиженское», «Село Долговское», «Село Обанино», «Слобода Куртамыш» и др.), обратили на себя внимание и во многом повлияли на дальнейшую жизнь автора. Особую ценность этим работам придает то, что история церквей и приходов даётся в них на достаточно широком историко-этнографическом общем фоне. Как возникло то или иное село, в каких географических условиях оно существует, каков состав местного населения, как обстоят дела со школьным делом — все это интересует историка. Он обрел свой стиль. Его статьи напоминают компактные справочники, удивительно полно представляющие заявленную тему. Читатель не найдет в них ни особой эмоциональности, свойственной очеркам нравов тех лет, ни яркой образности, а уж тем более цветистости и сочности языка. Цифры и факты — вот что более всего занимает его[15].
Епископ Оренбургский и Уральский Владимир (Соколовский) предложил Николаю Чернавскому составить историческую записку к 100-летию Оренбургской епархии (1899) и этим направил и вдохновил его на создание своей главной книги — «Оренбургская епархия в прошлом её и настоящем». Николай Михайлович активно принялся за изучение архивных материалов. Он ездил в Уфу, в Казань, а в самом Оренбурге работал с делами генерал-губернаторского архива. Базовыми же для Чернавского стали архивы духовной консистории и духовных правлений края. В 1899 г. «Оренбургские епархиальные ведомости» публикуют его «Очерки по истории Оренбургской епархии» и статью «Общий взгляд на историю Оренбургской епархии».
1-й том «Оренбургская епархия в прошлом её и настоящем» был издан в Оренбурге в 1900 г., 2-й том — там же в 1901—1902 гг. «Нас с избытком утешает сознание исполненного долга, — писал Н. М. Чернавский в предисловии ко второму выпуску своего труда. — В течение 4,5 лет мы беззаветно отдавались излюбленному труду, посвящая ему весь свой досуг, и вложили в него всю свободную от несения прямых служебных обязанностей энергию»[16]. Благожелательные отклики поместили такие солидные издания, как «Исторический вестник», «Журнал Министерства народного просвещения», «Церковные ведомости». В них особо подчеркивалось, что автор «первый представил довольно подробно и строго обоснованное обозрение исторической жизни Оренбургской епархии».
Скачать «Оренбургская епархия в прошлом её и настоящем». Том 1. Н. М. Чернавский
Скачать «Оренбургская епархия в прошлом её и настоящем». Том 2. Н. М. Чернавский
Но появились и критические рецензии, заставившие Н. М. Чернавского вступить в полемику. Особенно острую форму приняла дискуссия автора с историком, краеведом и ветеринарным врачом А. И. Добросмысловым. Он обвинил Чернавского в пренебрежительном отношении к трудам предшественников, в некритическом использовании случайно подобранных по теме изданий, в большом количестве неточностей и, резюмируя, вынес приговор: «Этот труд отнюдь не может быть назван исследованием». А. И. Добросмыслов считал, что было бы более правильным назвать труд «Очерками по истории Оренбургской епархии» и высказал мысль о несоответствии содержания книги её названию. В этом с ним согласились преподаватели Казанской духовной академии, куда труд был представлен на предмет присвоения автору звания магистра богословия. Так, доцент Казанской академии И. Покровский отмечал, что «главный и существенный недостаток труда г. Чернавского — его несистематичность и отсутствие литературной обработки богатейшего материала по истории Оренбургской епархии». А профессор Ф. Благовидов, анализируя 2-й выпуск книги, прямо называет его «очерками, свободными от многих признаков, характеризующих учёные исторические исследования». Рыхлость структуры, детальная проработка частностей при конспективном освящении некоторых существенных тем, повторы — все это, по мнению рецензентов, давало больше оснований назвать труд собранием материалов, нежели монографией или историческим исследованием. При всём этом, И. Покровский писал: «Справедливость требует сказать, что труд Чернавского по истории Оренбургской епархии очень почтенный и весьма ценный по обилию и разнообразию собранных в нем архивных материалов». 2 мая 1905 г. по результатам коллоквиума в Казанской духовной академии Н. М. Чернавскому была присуждена степень магистра богословия[17].
Как подчёркивал впоследствии в анкете Н. М. Чернавский: «Правильнее было бы сказать – магистр церковной истории». Именно за это историческое исследование Николай Чернавский был занесён как писатель в «Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона» (том 76-й) и в «Большую энциклопедию» Южакова (том 20-й).
В это время его настигает внутренний духовный кризис. Николай Чернавский всё более отходит от веры в Бога, тщетно пытается перейти из духовного ведомства в Министерство народного просвещения. Неожиданно для него рушится личная жизнь. С женой Надеждой Николаевной (в девичестве Сперанской) к этому времени он прожил несколько лет, часто ссорился и говорил, что легко разведётся. Однако, когда она ушла от него, понял, что жить без неё не может. Он писал ей письма, просил вернуться, но она была тверда и призывала его «успокоиться, собрать все силы и примириться». Находясь в Петербурге по делам службы, в состоянии острого психологического кризиса, Чернавский заболел и был недалек от смерти, более месяца пролежав в полубреду с температурой под 40 градусов. Вернувшись в Оренбург, он понял, что жить в этом городе не может[18].
Н.М. Чернавский с женой Надеждой, 1898 г.
Вскоре Н. М. Чернавский переехал во Владикавказ, где с 1906 г. по 1910 г. работал смотрителем духовного училища. При отъезде из Владикавказа один из местных учителей определил стиль педагогической деятельности Чернавского формулой «справедливая строгость». В 1906 г. или в 1907 г. он женился на Лидии Владимировне. Второй брак также не сложился и вскоре распался.
Н.М. Чернавский, Оренбург, декабрь 1906 г.
За научную деятельность Н. М. Чернавский был избран почётным членом Оренбургской учёной архивной комиссии в 1907 г. 17 июля 1909 г. ему был присвоен чин статского советника[19]. С 1910 г. по 1912 г. служил в Перми смотрителем духовного училища. Далее перебирается в Чернигов, где служит инспектором Черниговской духовной семинарии (1912—1914). В 1912, 1913 и 1915 гг. он обращается в Министерство народного просвещения с просьбой о переводе в светское учебное заведение[20]. Однако во всех своих официальных обращениях Н.М. Чернавский связывает с подобным переходом явные карьерные устремления – он просит дать ему место не простого учителя, а непременно директора учительской семинарии или института[21]. В 1915 г. он возвращается в Оренбург, где служит инспектором Оренбургской духовной семинарии, а потом и её ректором в 1918 г., в последний год её существования. К этому времени деятельность Николая Чернавского была отмечена орденами Св. Станислава II-й степени и Св. Анны III-й степени.
В «Автобиографии» от 27.04.1938 г. Н.М. Чернавский пишет: «Февральскую революцию 1917 г. встретил, как и вся передовая интеллигенция, с полным удовлетворением и ожиданием»[22]. «…После Февральской революции 1917 г. избран был по совместительству редактором газеты «Оренбургский церковно-общественный вестник», начавший выходить с 1 апреля 1917 г. (взамен «Оренбургских епархиальных ведомостей»). Газета была беспартийная, но стояла на республиканской платформе и вообще носила передовой и либеральный характер»[23]. Там он также публикует свои статьи, теперь уже не только церковно-исторические, но и публицистические, религиозно-философские. В статье «К вопросу об отношении социализма к религии» он открыто заявляет о своем неприятии социалистических идей в любой их форме. Социализм, по его словам, «покоится всецело на полном и открытом материализме, пропитанном эгоистическими тенденциями, нагло объявляет нравственные устои понятием условным и изменчивым и смело подрывает этические основы семьи и государства». Отрицание частной собственности и свобод личности будет превращать людей в покорных рабов, «современный человек признается лишь средством для следующего человечества и объектом для разных социальных экспериментов». Н.М. Чернавский объявляет социализм лжерелигией, сместившей, опрокинувшей привычную систему ценностей, подчинившую духовные, культурные потребности материальным. Он отрицает любую возможность сотрудничества, сосуществования и взаимодействия христианства и социалистической идеологии[24].
Постепенно Н.М. Чернавский отходит от участия в издании газеты. С 27 августа 1917 г. он редактирует её уже совместно со священником Д. Коновым, а в феврале 1918 г. окончательно покидает пост редактора[25]. Бурные события революции и гражданской войны пугают Николая Михайловича, он уезжает из Оренбурга в родные места своего детства и юности, чтобы с октября 1918 г. приступить к должности директора войсковой гимназии и вместе инспектора Высшего начального училища станицы Великопетровской Верхнеуральского уезда. Но тихая учительская жизнь, на которую он, видимо, рассчитывал, у него не сложилась. После преобразования в августе 1919 г. гимназии в школу 2-й ступени, Н.М. Чернавский с 1 сентября работает её заведующим (с сентября 1919 г. до марта 1920 г.). Здесь с ним происходит памятное и роковое событие.
В «Автобиографии» от 27.04.1938 г., незадолго до смерти, как бы оправдываясь перед советской властью, Н.М. Чернавский пишет: «…Мною допущен был крайне опрометчивый шаг, когда я 2 марта 1920 г. (в воскресенье, в неделю Торжества Православия) произнёс с амвона поучение «о вере в Бога», в результате чего я вскоре после того был арестован военным комиссаром Ф.Ф. Артамоновым, признавшим мою проповедь за некое контрреволюционное выступление, и препровождён в г. Верхнеуральск. Проповедью я отдал дань прошлому, когда я до революции был человеком верующим и религиозным, но разумеется и с зачатками сомнения! Истинной причиной ареста со стороны Артамонова считаю … то, что я его как-раз пред тем «пропечатал» в Верхнеуральской газете «Коммунист» № 7, указав, что он своими действиями дескредитирует советскую власть в деревне. В том же 1920 г. Артамонов был разжалован и даже исключён из партии. Я присуждён был ЧК в Верхнеуральске условно к лишению свободы на год. С этого времени я попал в проскрипционный список по ОГПУ и как бы на подозрение в отношении своей политической благонадёжности. А это роковым образом не могло не отражаться на моей последующей судьбе и служебном поприще.
Так, в мае 1921 г. городу Верхнеуральску угрожало наступление из-под станицы Кизильской восставшей казачьей банды, ввиду чего город объявлен был на военном положении, а «именитые граждане» из горожан взяты были под залог и посажены в тюрьму. В числе арестованных заложников (до 40 чел.) оказался и я, как условно осуждённый раньше. Но спустя неделю вместе с врачом Ворожевым раньше всех прочих выпущен был на свободу, а вскоре потом и шайка контрбандитов была ликвидирована»[26].
В 1920—1921 гг. Н.М. Чернавский работал секретарем Верхнеуральского уездного отдела народного образования. В сентябре 1921 г. он перебирается на работу в г. Челябинск, где становится заведующим подотделом археологии, истории и этнографии Челябинского губернского музея. Не проработав и месяца в новой должности, 22 сентября 1921 г. Чернавский становится организатором и первым заведующим Челябинского губернского (с 1924 г. – окружного) архива. Для Н.М. Чернавского это означало явное повышение социального статуса. В своих письмах к брату и сестре он с явным удовлетворением отмечает улучшение своего материально-бытового положения, в более поздних автобиографиях с гордостью подчеркивает, что в голодные годы был прикреплен к «особой столовой на 100 чел. для высокоответственных работников»[27]. А самое главное то, что новая должность открывала возможности для возобновления научной деятельности. За 5-летний период жизни в Челябинске (1921—1926 гг.). Н. М. Чернавскому удалось в тяжелейших условиях основать архив, создать архивный фонд и внести огромный вклад в историческую летопись Уральского края. В Челябинске он продолжал исследовательскую работу, написал множество статей по истории Челябинского края. Итогом этой работы явился большой исторический очерк «Челябинск в его прошлом (1736—1926 гг.)». Впоследствии Чернавский напишет: «Челябинск был тем местом, где я оставил наиболее видный след по своей архивной и научной деятельности». Впоследствии, в 1930 г., за свои заслуги перед Челябинском, Н. М. Чернавский был избран почётным членом Челябинского краеведческого общества при губернском музее. Как писал Н. М. Чернавский: «Архивное дело…есть моя родная стихия, в атмосфере коей я получаю высокое нравственное удовлетворение».
Н.М. Чернавский (слева) с его первой женой и другие.
Далее Н.М. Чернавский работал заведующим Пермским окрархивом (1926—1928), научным сотрудником Свердловского архивного бюро (1929—1931), откуда был уволен как «немарксист». По семейному положению на начало 1927 г. он вдов и одинок. С 11.02.1928 г. вышел на пенсию как инвалид II-й группы.
Н.М. Чернавский был всегда беспартийным. Но старался всегда идти в ногу со временем. Еще в 1918 г. он пишет статью, формально посвященную переходу страны с юлианского на григорианский календарь. Весьма резко он отзывается в ней о нежелании Русской Православной Церкви принять «новый стиль». Н.М. Чернавский обвиняет её в консерватизме и заявляет о необходимости реформ. Статья осталась неопубликованной. В другой заметке, относящейся к тому же времени, он выражает свои симпатии обновленческому движению и вновь заявляет о необходимости радикальных реформ, в т. ч. призывает к отказу от иконопочитания[28]. Но как Н.М. Чернавский не старался показаться лояльным к Советской власти, его духовное происхождение, образование и дореволюционная деятельность стали камнем преткновения в 20-30-е годы. Впоследствии ему часто приходилось оправдываться и доказывать, что он давно уже отошёл от своего духовного сословия и прежнего мировоззрения. Николай Михайлович даже стал публично лгать, что отрекся от сана. Хотя никогда у него не было сана священника. Представитель старинного Смоленского духовного рода, сын священника, получив полное духовное образование, и более 20 лет прослужив в духовно-учебных заведениях, Николай Чернавский тем не менее так и не стал духовным человеком в истинном смысле этого слова.
В «Автобиографии» от 27.04.1938 г. Н.М. Чернавский пишет: «При всяком удобном случае активно и ретиво выступаю и борюсь с религиозным суеверием и невежеством. Даже пытался, было, и печатно выступить с разоблачением христианства, (…) заставляющих меня содрогаться от стыда и муки за слепое исповедание его в прошлом, — по традиции и рутине! Но особой поддержки в этом своём рвении не встретил. … Напоследок жизни приложу все свои силы, чтобы оправдать великое доверие и внести в сокровищницу науки возможно ценные вклады, — в духе заветов наших великих и гениальных вождей – Ленина и Сталина!»[29].
В «Краткой автобиографии» от 1.04.1927 г. Чернавский пишет: «…В религиозной сфере в революционную эпоху сделал крупный шаг и из христианина, всегда обуреваемого сомнениями, сделался убеждённым открытым деистом, отвергнув всякое откровенное учение, но сохранив веру в Космический Разум. Вместе с тем и социально деклассировался»[30].
В «Исповеди» от 1.08.1931 г. Н.М. Чернавский пишет: «…Семена сомнения, при благоприятных условиях, дали хорошие всходы, а глубокие размышления над жизнью и вопросами религии, подкрепляемые чтением книг по диалектическому материализму, заставили меня постепенно отойти от церкви, а потом и вовсе порвать с религией». В этой «Исповеди» он отвергает существование души, доходит до того, что «Воскресения Христа …не было вовсе», но признаёт Христа как историческую личность, признаёт Высший Разум и Его акт творения мира[31]. Этот антирелигиозный трактат вызвал полемику на страницах советских журналов «Просвещение на Урале» и «Уральский коммунист».
Работать в архиве Н.М. Чернавского более не допускали. Работал ученым хранителем научно-технического кабинета треста «Востокруда» (1931—1932 гг.). Старый и больной, он доживал свой век, работая на дому счетоводом-бухгалтером различных организаций жилищной кооперации в г. Свердловске (1932—1937 гг.). В 1939 г. он заключил с челябинским издательством договор о выпуске своей книги по истории г. Челябинска. Но сил на работу над книгой уже не было. Договор продлили, но болезнь прогрессировала, и 2 января 1940 г. Николай Михайлович Чернавский в г. Свердловске на 68-м году жизни отошел ко Господу[32]. К Тому, от Которого пытался убежать большую часть своей жизни. Личный архив Н.М. Чернавского был передан, согласно завещанию, в Челябинск.
А в финале так хочется процитировать не Николая Михайловича, Вы уж простите. А Того, от Которого он публично много раз отрекался.
«Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы» (Мф. 7, 1-2)[33].
«Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое» (Мф. 7, 24-27)[34].
Примечания:
[1] Боже В.С. Историк Оренбургского и Уральского края // Чернавский Н.М. Материалы к истории Челябинска. Челябинск, 1993.
[2] ГАОО. Ф.173.О.9.Д.792.
[3] ГАОО. Ф.173.О.9.Д.1029.
[4] ГАОО. Ф.173.О.3.Д.4655/1.
[5] Чернавский Н. О сборщиках пожертвований на храмы // Оренбургские епархиальные ведомости. Часть неоффициальная.1895. № 8. С.229-230.
[6] Сведения по епархии // Оренбургские епархиальные ведомости. Часть оффициальная.1899.
[7] Чернавский Н. Некролог // Оренбургские епархиальные ведомости.Часть неоффициальная.1903. № 12. С.449-450.
[8] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.2.Д.16.
[9] Боже В.С. Историк Оренбургского и Уральского края // Чернавский Н.М. Материалы к истории Челябинска. Челябинск, 1993.
[10] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.1.Д.97.
[11]Духовенство и церковные деятели Оренбургской епархии по публикациям «Оренбургских епархиальных ведомостей» 1912–1917 гг. – Справ. изд. / Сост. А.Г. Щегольков. Т. II. С.530-531.
[12] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.1.Д.97.
[13] Боже В.С. Историк Оренбургского и Уральского края // Чернавский Н.М. Материалы к истории Челябинска. Челябинск, 1993.
[14] Курляндский И. В Бога и святых он не верил с детства // Политический журнал.2007.(4 июня).
[15] Боже В.С. Историк Оренбургского и Уральского края // Чернавский Н.М. Материалы к истории Челябинска. Челябинск, 1993.
[16] Чернавский Н.М. Оренбургская епархия в прошлом ее и настоящем. — Вып.2. — Оренбург,1903. С.826.
[17] Боже В.С. Историк Оренбургского и Уральского края // Чернавский Н.М. Материалы к истории Челябинска. Челябинск, 1993.
[18] Боже В.С. Хранитель вечности Николай Чернавский. — [Электронный ресурс]. URL: https://zenon74.ru/krug-obsheniya/khranitel-vechnosti-nikolai-chernavskii.
[19] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.2.Д.4.
[20] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.2.Д.4.
[21] Базанов М.А. Провинциальный краевед между Богом и революцией: стратегии интеллектуальной адаптации к советским идеологическим реалиям в судьбе Н.М. Чернавского // Magistra Vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии. 2017. № 2. С. 25–26.
[22] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.1.Д.98.
[23] Там же.
[24] Базанов М.А. Провинциальный краевед между Богом и революцией: стратегии интеллектуальной адаптации к советским идеологическим реалиям в судьбе Н.М. Чернавского // Magistra Vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии. 2017. № 2. С. 26-27.
[25]Там же.С.27.
[26] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.1.Д.98.
[27] Базанов М.А. Провинциальный краевед между Богом и революцией: стратегии интеллектуальной адаптации к советским идеологическим реалиям в судьбе Н.М. Чернавского // Magistra Vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии. 2017. № 2. С. 27.
[28] Там же.С. 27-28.
[29] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.1.Д.98.
[30] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.1.Д.98.
[31] ОГАЧО. Ф. Р-874.О.1.Д.90.
[32] Боже В.С. Историк Оренбургского и Уральского края // Чернавский Н.М. Материалы к истории Челябинска. Челябинск, 1993.
[33] Библия. – Российское Библейское общество. — М., 1995. С.1018.
[34] Библия. – Российское Библейское общество. — М., 1995. С.1019.
